Тебя звали Наташей, но почему-то мне навсегда запомнится именно это "Татали", которым тебя называл ещё твой первый парень. Когда мне было тринадцать, я впервые побывала с тобой наедине. Я слушала твой глубокий полумурлычущий голос и верила каждой твоей театральной паузе. Когда мне всё ещё было тринадцать, ты научила меня любить. Любить тебя и никого кроме. Ты научила меня покрывать поцелуями каждый миллиметр твоего горячего тела, таять от прикосновений губ и хотеть тебя постоянно. Тогда тебе было семнадцать, и ты не хотела видеть никого, кроме меня. Нам было хорошо вместе, не правда ли?
Потом мне исполнилось четырнадцать, а ты захотела другой любви. Моей тебе было мало, или ты просто перестала в неё верить. Я видела твоих бесконечных парней, одного за одним, вереницей, бесконечно... Иногда даже на пару часов. Ты так хотела, чтобы тебя любили!... Ты хотела быть единственной... Для кого-то, кроме меня. Ты снимала парней, по несколько за день, и я видела, как тело, которое для меня было предметом поклонения, хватали грубыми руками пьяные мужики... Я видела, как тебя зажимали в подворотнях, наспех рвали на груди одежду, задирали юбку и ебали... Для меня ты была эльфийской принцессой, а для них - блядью. Для меня не было никого дороже тебя, а для них - никого дешевле. Ты давала им везде, где тебя могли захотеть. В метро, в машинах, на автобусных остановках, в парках и общественных туалетах... Тебе было всёравно. Ты искала любовь. И поэтому в уголках твоих губ всегда были следы спермы, а твоё горячее хрупкое тело пахло мужским потом, смазкой дешёвых презервативов и сигаретным дымом. Я любила тебя и такой... СЛЫШИШЬ??? Я ЛЮБИЛА ТЕБЯ!!! И мне казалось, что не может быть ничего хуже, чем видеть всё это...
Когда мне было шестнадцать, тебя не стало. Нас разлучил твой мотоцикл и очередная твоя неудавшаяся любовь. Тебе было девятнадцать лет, и твоё горячее хрупкое тело собирали с асфальта хладнокровные медики. Они не знали ничего о тебе, они не чувствовали того, что чувствовала я, когда узнала, что тебя больше нет...
А я до сих пор помню, как ты плакала у меня на коленях, а я наливала тебе коньяку в гранёный стакан, целовала заплаканные глаза и отмывала чей-то чужой запах. Ты была для меня всем, а я всё же не смогла тебя сберечь... Мою Татали. Мою любимую хрупкую девочку.